10 апреля 2019 г. года исполняется 150 лет со дня принятия в годы Десятилетней войны за независимость 1868—1878 гг. первой конституции Кубы — Конституции Гуаймаро. История кубинского конституционализма в настоящее время является одной из наиболее активно изучаемых тем в зарубежной исторической науке. Хотя по многим вопросам единой точки зрения не достигнуто, Конституция Гуаймаро занимает почетное место в череде всех конституционных актов, принятых в эпоху освободительных войн кубинского народа последней трети XIX в. (конституции Барагуа, Химагуайю, Яйя). В то же время в отечественной историографии данная тема до настоящего времени не была предметом специального исследования¹, и предлагаемая статья призвана восполнить существующий пробел.

Принятию Конституции Гуаймаро — первой конституции на территории, занятой Освободительной армией, — предшествовала политическая борьба между двумя политическими группировками по вопросу о форме организации революционной власти. Следует отметить, что в первые месяцы после начала освободительной борьбы 10 октября 1868 г. было сформировано два революционных правительства: одно в провинции Орьенте во главе с Карлосом Мануэлем де Сеспедесом, а другое — Ассамблея представителей центра — в провинции Камагуэй. Разногласия между ними касались методов организации борьбы. К.М. де Сеспедес настаивал на создании сильной централизованной власти с сосредоточением военного и политического руководства в руках главнокомандующего. Патриоты Камагуэя во главе с Игнасио Аграмонте и поддержавшие их члены созданной позднее Революционной хунты провинции Лас-Вильяс, а также революционно настроенная гаванская молодежь являлись сторонниками формирования республиканских форм власти. Переговоры между патриотическими силами восставших провинций, начавшиеся в декабре 1868 г., за несколько месяцев так и не привели к согласию между сторонами².

В апреле 1869 г. патриотические силы Орьенте, Камагуэя и Лас-Вильяс собрались в местечке Гуаймаро. 10 апреля 1869 г. там была созвана Конституционная ассамблея, в состав которой вошли члены Ассамблеи представителей центра, Революционной хунты Лас-Вильяс и члены временного правительства Орьенте. Этот день вошел в историю Кубы как день создания первой Кубинской республики. Видный кубинский революционер, тогда еще совсем юный Хосе Марти восторженно писал о том событии: «На Кубе не было более прекрасного дня, чем 10 апреля, потому что в тот день восторжествовали революционные идеи»³.

Конституционная ассамблея разработала и приняла основной закон — Конституцию Гуаймаро. Ее текст был написан молодыми кубинскими юристами-революционерами И.Аграмонте и Антонио Самбраной Васкесом. Преамбула гласила: «Представители свободного народа Республики Куба, руководствуясь принципом национального суверенитета, провозгласили временную политическую конституцию, которая объявляется действующей на весь период освободительной борьбы за независимость»⁴. Конституция состояла из 28 статей. Куба была провозглашена федеративной республикой, ее территория поделена на четыре штата (провинции): Орьенте, Камагуэй, Лас-Вильяс и Оксиденте (ст. 3). Хотя в западных районах острова массовых выступлений против испанского колониализма так и не произошло, молодые революционеры-романтики считали это делом недалекого будущего. Высшая законодательная власть, по конституции, принадлежала однопалатному парламенту — палате представителей, в которую могли избираться граждане Кубы старше 20 лет. Каждый из четырех штатов имел в парламенте равное представительство (ст. 2).

Президентом мог стать кубинец старше 30 лет, рожденный на Кубе (ст. 16, 17). Глава государства назначал главнокомандующего Освободительной армии, который был обязан отчитываться перед ним о ходе военных операций, а также послов и консулов Кубы в другие страны; с согласия законодательной власти подписывал договоры, следил за соблюдением и исполнением изданных законов. Судебная власть провозглашалась независимой. Конституция декларировала буржуазные свободы — слова, печати, собраний, образования, вероисповедания. 24-я статья конституции провозглашала всех жителей Кубы свободными гражданами, а 25-я обязывала их вступать в ряды Освободительной армии. На основании ст. 26 отменялись все сословные привилегии, связанные с прежним колониальным режимом. 28-я статья предоставляла палате представителей право вносить в текст конституции изменения при единогласном одобрении ее членов⁵.

Президентом республики был назначен К. М. де Сеспедес (1869—1873), главой законодательной власти — член Ассамблеи представителей центра, бывший алькальд г. Пуэрто-Принсипе и крупный собственник Сальвадор Сиснерос Бетанкур, президент Кубы в 1873—1875 г. и в 1895—1897 г., а главнокомандующим — генерал Мануэль де Кесада.

Первый состав палаты представителей насчитывал 25 человек, в нее вошли почти все члены Ассамблеи представителей центра, кроме И.Аграмонте, который возглавил дивизию Камагуэя, а также члены революционной хунты Лас-Вильяс, глава которой Мигель Херонимо Гутьеррес стал вице-президентом палаты⁶. От провинции Орьенте в состав законодательного органа вошли девять человек, среди которых — избранный депутатом от г. Эль-Кобре Томас Эстрада Пальма, экс-президент Кубы (1876—1877, 1902—1906). Бóльшая часть членов палаты представителей являлись политическими противниками президента К. М. де Сеспедеса.

При всей прогрессивности конституции в ней отразилась классовая ограниченность буржуазных постулатов свободы, что наглядно прослеживается в ходе решения вопроса о рабстве. Антирабовладельческие начала были гораздо сильнее накануне войны и на первом ее этапе, чем в последующий после принятия Конституции Гуаймаро период. В тексте конституции не было ни слова об отмене рабства. Провозглашая равенство всех граждан, она по существу гарантировала это равенство лишь белому населению Кубы, а категория свободы была сведена к категории свободы частной собственности и права свободного распоряжения ею. Об этом свидетельствует изданный в июле 1869 г. Регламент для либертос⁷, т.е. освобожденных рабов, не состоявших на военной службе, который предусматривал создание для их учета гражданских комиссий в каждом штате.

Либертос были обязаны работать по девять часов в день на своего прежнего владельца и несколько дней безвозмездно — в пользу республики. Им предоставлялся небольшой участок земли для личных нужд⁸. Регламент отражал интересы консервативных кругов кубинской плантаторской элиты, примкнувших к восстанию и не заинтересованных в немедленной отмене рабства, и, по сути, противоречил ст. 24 Конституции, провозгласившей всех жителей Кубы равными и свободными. Формально выступая сторонниками аболиционистских идей, кубинские собственники умеренных взглядов, вошедшие в состав палаты представителей, и поддерживавшие их правые элементы кубинской эмиграции стремились решить этот важнейший вопрос революции в своих узкоклассовых интересах.

Следует отметить еще один важный факт в истории Десятилетней войны за независимость. Провозгласив де-юре создание независимой Кубинской республики, 29 апреля 1869 г. палата представителей подготовила и направила президенту США Улиссу Гранту (1869—1877) послание, в котором выражалось желание присоединить Кубу к североамериканской державе⁹. На наш взгляд, эта идея объясняется, в первую очередь, стремлением политических лидеров Камагуэя и Лас-Вильяс, тесно связанных с крупными кубинскими собственниками, возглавившими кубинскую эмиграцию, добиться независимости от Испании наиболее бескровным, компромиссным путем — путем присоединения к США. Это позволило бы избежать долгой кровопролитной войны и экономической разрухи. В то же время немаловажную роль сыграли политическая незрелость и восторженно-наивная идеализация буржуазно-демократических и республиканских институтов США, а также неверное понимание доктрины Монро, присущее молодому поколению кубинских революционеров.

Среди кубинских патриотов того времени не было единства по вопросу о присоединении Кубы к США. Прежде всего эта идея была непопулярна среди патриотов Орьенте и никогда не поддерживалась самим президентом К.М. де Сеспедесом. На этот факт справедливо обращает внимание известный кубинский историк Рамиро Герра-и-Санчес. В предисловии к работе своего соотечественника, журналиста Альберто Арредондо «Куба: незащищенная земля» он писал: «Восстание, начатое против Испании 10 октября 1868 г. К.М. де Сеспедесом в Ла-Демахагуа, ставило своей главной и единственной целью достижение независимости. Аннексионизм никогда не процветал на земле Орьенте, и Сеспедеса нельзя обвинить в приверженности бесчестным и позорным идеям аннексионизма, не совершив при этом чудовищной несправедливости. Сеспедес был убежденным сторонником независимости Кубы. Свободная Куба была идеалом его жизни, за него он сражался с неистовым героизмом и самоотверженностью и погиб в Сан-Лоренсо»¹⁰.

После принятия конституции палата представителей приступила к разработке гражданского законодательства. Пик ее законотворческой деятельности пришелся на 1869 г. и 1870 г. Впоследствии постоянное преследование противника вынуждало ее членов часто менять местопребывание, что, естественно, осложняло работу. Среди многочисленных законов, принятых в те годы, были законы о гражданском браке, о свободе торговли, об административной организации республики, о всеобщем избирательном праве, бесплатном образовании, создании судебных органов, о внутреннем долге. Самым важным в ряду законодательных актов был декрет о военной организации Кубинской республики¹¹, который вводил всеобщую воинскую повинность, обязывая мужчин в возрасте от 18 до 50 лет вступать в ряды Освободительной армии. Согласно декрету утверждались воинские звания, создавалась Освободительная армия и семь родов войск. Армия подразделялась на три дивизии: Орьенте, Камагуэй и Лас-Вильяс. Президент имел право вносить поправки и дополнения в военное законодательство, но лишь с согласия палаты представителей. Как видим, даже военная организация республики находилась под строгим контролем законодательной власти.

В Декрете об административном делении республики, вступившем в силу в августе 1869 г., за основу были приняты французская и североамериканская системы административного деления. Территория была разделена на четыре штата, которые в свою очередь делились на более мелкие административные единицы — дистрикты, префектуры, субпрефектуры. Такие гражданские органы власти, как губернаторы, префекты и субпрефекты, объявлялись выборными, работа на этих должностях не оплачивалась. В обязанности гражданских чиновников входило осуществление административных, финансовых, юридических функций на подведомственной территории, оказание помощи военным властям в боевых действиях¹².

В феврале 1870 г. был издан декрет о всеобщем избирательном праве. Согласно декрету каждый штат делился на семь избирательных округов; округа в свою очередь выбирали по одному депутату в законодательные органы власти. Право быть избранным имел каждый гражданин Кубы старше 20 лет¹³_.

Особый интерес представляет изданный в августе 1869 г. декрет о бесплатном народном образовании, идея которого принадлежала молодому кубинскому революционеру-республиканцу, студенту философского факультета Гаванского университета Рафаэлю Моралесу-и-Гонсалесу. Он был страстным поклонником народного просвещения, считая его одним из духовных двигателей прогресса. Будучи студентом, в 1866 г. Моралес-и-Гонсалес пытался организовать в кварталах старой Гаваны бесплатные вечерние школы для ремесленников и рабочих, закупив учебники и арендовав помещение для занятий. На первые занятия пришли около 100 человек, однако вскоре школы были запрещены испанскими властями¹⁴_. В преамбуле закона сообщалось, что народное образование является твердой гарантией социальных преобразований в обществе¹⁵_. Декрет напоминает политику в области образования, проводимую режимом Конвента в период Великой Французской революции, и произнесенные монтаньяром Жильбером Роммом в декабре 1792 г. слова о том, что народное образование — не благодеяние, оказываемое нации, а необходимость.