В цивилизационном плане Латинская Америка представляет уникальный регион, родственный по лингвистическим и конфессиональным признакам, по иберийскому компоненту национальной идентичности и по общности исторических судеб¹. При этом, как справедливо отмечают приверженцы этого направления, в «пограничных цивилизациях» преобладает начало многообразия, гетерогенности, цельная же, монолитная духовная основа в этом случае отсутствует, религиозно-цивилизационный фундамент состоит из нескольких качественно различных частей, разделенных глубокими трещинами, а вся цивилизационная конструкция неустойчива².

Эти утверждения, не противоречащие друг другу, не без основания позволяли прежде определять континент как единство в многообразии. В то же время современная социальная панорама и особенно динамика политических процессов, характеризующаяся резкой поляризацией политических сил на национальном и региональном уровнях, свидетельствуют об огромных страновых различиях, исключающих возможность достижения единства (по крайней мере, в ближайшей перспективе).

Социальная ситуация

Несмотря на то, что страны Латинской Америки и Карибского бассейна претендуют на роль самостоятельного центра силы в формирующемся многополярном мире, доля региона в мировой экономике составляет только 6,7%, что сопоставимо с одной Японией (6,3%). В 2018 г. по этому показателю Бразилия занимала 9-е место (2,4%), Мексика — 15-е (1,5%), Аргентина — 21-е (0,8%) и Колумбия — 39-е место в мире (0,4%)³. Огромная разница между странами наблюдается и в среднедушевом уровне ВВП по паритету покупательной способности: у семи стран этот показатель превышает среднемировой уровень, у Чили, Панамы и Уругвая приближается к России, а Боливия, Никарагуа, Гондурас и Гаити находятся в самом конце списка. Разрыв между Чили и Гаити составляет почти 14 раз (см. таблицу 1.).

Негативная социальная ситуация усугубляется и неравномерным распределением доходов. Как показывает индекс Джини, сравнительно низкая социальная поляризация наблюдается в Венесуэле, Уругвае и Аргентине, а самая высокая — в Колумбии, Панаме, Бразилии и Гватемале. Относительно среднего показателя по региону страны распределяются примерно поровну (см. таблицу 2.).

Таблица 1

ВВП на душу населения в 2018 г. (по паритету покупательной способности)

Источник: International Monetary Fund. Economic Outlook Database. April 2019.

Таблица 2

Социальная поляризация в Латинской Америке

Источник: CEPAL. Panorama social de América Latina 2018. Santiago de Chile, 2019, p. 47.

Несмотря на определенные успехи, достигнутые в начале столетия, крайне острой социальной проблемой остается высокий уровень бедности и нищеты. По данным Экономическая комиссии ООН для Латинской Америки и Карибского бассейна (Comisión Económica para América Latina y el Caribe, CEPAL), рассчитанным по новой методике с учетом потребления калорий, структуры питания, уровня доходов и расходов, индекса потребительских цен и опроса домохозяйств, после некоторого роста в 2015 и 2016 гг. в 2017 г. показатель бедности оставался стабильным (30,2%), однако увеличилась доля населения, проживающего за чертой нищеты (10,2%). По предварительным данным, в 2018 г. в абсолютных цифрах число бедных сократилось на 2 млн, составив 182 млн человек, а число нищих, напротив, выросло на 1 млн и достигло 63 млн⁴.

Самая неблагоприятная картина наблюдается в Северном треугольнике Центральной Америки, Мексике и Боливии, в то время как в Коста-Рике, Чили и Уругвае ситуация относительно благоприятная (см. таблицу 3). После 2014 г. CEPAL не предоставляет информации по Венесуэле, однако по итогам ежегодных опросов, проводимых венесуэльскими Университетом Андреса Бельо и Институтом социальных и экономических исследований, с 2015 по 2018 г. число бедных домохозяйств выросло на 10% и составило 51%⁵. (Неправительственные организации приводят еще более высокие цифры.)

Таблица 3

Уровень бедности и нищеты В 2017 г.

Источник: CEPAL. Panorama social de América Latina 2018. Santiago de Chile, 2019, p. 81, 83.

Важным индикатором благосостояния является уровень минимальной заработной платы. (Из-за различного уровня розничных цен, стоимости жилищно-коммунальных услуг и транспорта и различного рода субсидий со стороны государства этот показатель носит весьма относительный характер, в то же время уровень доходов непосредственно отражается на возможностях передвижения, миграционном давлении и других факторах.) Как показывают данные таблицы 4, заработная плата в странах региона отличается на несколько порядков, а разрыв между крайними полюсами достигает катастрофических размеров.

Таблица 4

Месячная минимальная заработная плата в 2018 г. (долл. США)

Источник: Comparación de salarios mínimos de América Latina. Available at: >>> (accessed 05.01.2019).

Более точно межстрановую ситуацию отражает комплексный уровень человеческого развития, используемый ООН и учитывающий продолжительность жизни, среднее количество лет и ожидаемую продолжительность обучения, а также ВВП на душу населения по паритету покупательной способности. По этому показателю Чили, Аргентина и Уругвай попадают в группу лидеров, хотя и отстают от самых развитых стран мира, 10 — во вторую группу с достаточно высоким показателем, 5 — со средним и только Гаити находится в конце списка (см. таблицу 5).

Таблица 5

Индекс человеческого развития

Составлено по: UNDP. Human Development Indices and Indicators. 2018 Statistical Update. New York, 2018, p.22.

Крайне болезненной социальной проблемой остается высокий уровень насилия и организованной преступности. В Латинской Америке, самом криминальном регионе мира, ежегодно происходит 21,5 насильственных убийств на 100 тыс. населения, т.е. в три раза выше по сравнению со среднемировым индексом. На континенте, где проживает всего 8% населения Земли, совершается более трети насильственных убийств, из 50 самых опасных городов мира 43 находятся в Латинской Америке, в том числе Сан-Сальвадор (136,7 убийств на 100 тыс. населения), Акапулько в Мексике (108,1) и Сан-Педро-Сула в Гондурасе (104,3). С 2000 по 2016 г. были убиты 2,5 млн латиноамериканцев⁶.

Высокий уровень преступности в какой-то мере связан с отсутствием социальной интегрированности значительной части населения, в то же время эта зависимость не всегда прямолинейна, а в каждой стране существуют и свои собственные причины. Так, в «северном треугольнике», включающем Гондурас, Сальвадор и Гватемалу, это наркотрафик и разборки между криминальными бандами, сходная ситуация наблюдается и в Мексике. В Венесуэле и Никарагуа источником насилия стали столкновения между радикальной частью оппозиции и силовыми структурами, в Колумбии после заметного спада вновь наблюдается рост насилия из-за активизации диссидентов из Революционных вооруженных сил Колумбии (Fuerzas Armadas Revolucionarias de Colombia, FARC), отказавшихся выполнять мирные соглашения с правительством, и Армии национального освобождения (Ejército de Liberación Nacional, ELN), продолжающей террористические акции, а также убийства социальных лидеров и демобилизовавшихся партизан участниками ультраправых банд и т.д.

Ориентировочное представление о ситуации в отдельных странах можно получить на основе информации международной неправительственной организации InSight Crime, однако при этом следует учитывать, что часть данных, как правило, заниженных, предоставлена официальными структурами, а часть — представителями гражданского общества. Необходимо иметь в виду также размер территории, количество населения и более высокий уровень криминализации отдельных районов (см. таблицу 6).

Как показывают вышеприведенные данные, в абсолютных цифрах большинство насильственных убийств приходится на Бразилию, Мексику, Венесуэлу и Колумбию, однако самый высокий индекс насилия наблюдается в Венесуэле, Сальвадоре и Гондурасе, а самые безопасные страны региона — Аргентина, Парагвай и особенно Чили. По сравнению с предыдущим годом ситуация несколько улучшилась в Венесуэле, Сальвадоре, Гондурасе, Гватемале (хотя и остается критической), а также в Коста-Рике, Боливии, Аргентине и Чили, однако ухудшилась в Мексике и Колумбии.

Негативно отражается на экономике, социальной ситуации и вызывает политические потрясения высокий уровень коррупции. По данным международной организации Transparency International (TI) за январь 2019 г. Латинская Америка значительно уступает Северной Америке, Западной и Центральной Европе, хотя и опережает страны тропической Африки и СНГ. По индексу восприятия коррупции c определенной долей условности все государства можно разбить на четыре группы. (ТI считает крайне серьезной ситуацию в странах, не попавших в рейтинг первых пятидесяти.) В наиболее почетную, возглавляемую Данией, включены только три латиноамериканских страны. Региональным лидером считается Уругвай, занимающий 23-е место в мировом рейтинге (70 из теоретически возможных 100 пунктов). В эту же группу попали Чили, потерявшее за четыре года шесть пунктов, и поднявшаяся на две позиции Коста-Рика (56 пунктов, 48-е место в мире). Во второй половине первой сотни (четыре страны региона) достаточно стабильна ситуация на Кубе (61-е место), за ней следуют добившаяся существенного прогресса Аргентина (85-е), а также Панама и Колумбия (соответственно, 93-е и 99-е места). Восемь стран региона оказались в третьей группе (100 — 150-е место), при этом во всех (за исключением Парагвая) ситуация ухудшилась. Группу стран с самым низким рейтингом замыкают Никарагуа, Гаити и Венесуэла (см. таблицу 7).

Таблица 6

Рейтинг государств Латинской Америки по индексу насильственных убийств (2018)

Составлено по: InSight Crime’s 2018 Homicide Round Up. Available at: >>> (accessed 05.05.2019).

Все эти социальные факторы не могли не отразиться на итогах последнего электорального цикла, в большинстве случаев характеризовавшегося победой оппозиционных партий и лидеров, «правым дрейфом» и экстремальной политической поляризацией.

Таблица 7

Индекс восприятия коррупции

Составлено по: Transparency International Corruption Perceptions. Index 2010, 2014, 2018. Berlin, 2011, 2015, 2019.

Окончание следует