Везде
Индивидуальные особенности и благополучие детей: модерирующая роль семейной среды
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Индивидуальные особенности и благополучие детей: модерирующая роль семейной среды
Аннотация
Код статьи
S020595920013335-4-1
DOI
10.31857/S020595920013335-4
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Логинова С. В. 
Должность: Младший научный сотрудник
Аффилиация: ФГБУН НИИ физиологии и фундаментальной медицины
Адрес: Новосибирск, Новосибирск-117, а/я 237
Слободская Е. Р.
ORCID: 0000-0003-2076-0691
Должность: Главный научный сотрудник НИИФФМ
Аффилиация: НИИ физиологии и фундаментальной медицины, Новосибирский государственный университет
Адрес: улица Тимакова, 4
Выпуск
Том 42 № 1
Страницы
80-91
Аннотация

Исследование посвящено изучению специфики вклада индивидуальных особенностей детей дошкольного возраста в их благополучие в зависимости от семейных условий воспитания. С помощью международно признанных родительских опросников исследовано 652 ребенка в возрасте от 2 до 7 лет. Большинство выявленных взаимодействий индивидуальных особенностей детей и методов родительского воспитания соответствовало “двойному риску”: предрасполагающий эффект уступчивости детей в отношении просоциального поведения и защитный эффект сознательности в отношении экстернальных проблем при низком уровне позитивного воспитания и вовлеченности родителей были значительно больше, чем при воспитании с обилием похвалы, поддержки и участия. Защитные эффекты экстраверсии детей в отношении интернальных проблем и уступчивости в отношении влияния проблем психического здоровья на функционирование ребенка в важнейших сферах жизни при частых наказаниях были значительно больше, чем при относительно редких. Одно обнаруженное взаимодействие факторов соответствовало “дифференцированной восприимчивости”: у закрытых и мало любознательных детей при высоком уровне позитивного воспитания и вовлеченности родителей риск проблем психического здоровья был меньше, а при низком уровне позитивного воспитания – больше, чем у открытых и любознательных детей. Полученные результаты дополняют имеющиеся сведения и расширяют существующие представления о взаимодействии индивидуальных и семейных факторов развития в детском возрасте.

Ключевые слова
дети, индивидуальные особенности, семейное воспитание, благополучие детей, дошкольный возраст
Источник финансирования
Работа выполнена за счет средств федерального бюджета на проведение фундаментальных научных исследований (тема № АААА-А16-116021010228-0, анализ данных), гранта РНФ (№ 16-18-00003, сбор данных) и гранта РФФИ (№ 19-013-00034, подготовка статьи)
Классификатор
Получено
09.01.2021
Дата публикации
20.01.2021
Всего подписок
6
Всего просмотров
221
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf
1 Изучение взаимодействий индивидуальных и семейных факторов благополучного и отклоняющегося развития детей в последние годы становится все более актуальным [11, 19, 26]. Установлено, что индивидуальные особенности ребенка играют основополагающую роль при развитии распространенной психопатологии детского возраста [32], а также имеют существенное значение для благополучного развития, являясь факторами риска или защиты в первые годы жизни [8]. Показано, что прогностическая значимость индивидуальных особенностей в рамках пятифакторной модели личности в отношении ключевых результатов развития (счастья, удовлетворенности жизнью, физического и психологического здоровья, качества отношений со сверстниками, членами семьи и другими людьми, просоциального и антисоциального поведения) больше или сопоставима с вкладом коэффициента интеллектуальности и социально-экономического положения [23, 25].
2 Так, в сфере социальных отношений уступчивость и экстраверсия способствуют развитию социальной компетентности [9], поскольку экстраверсия связана с позитивной эмоциональностью и коммуникабельностью, а уступчивость – с готовностью заботиться о других, сотрудничать и проявлять самоконтроль в межличностных отношениях. К оппозиционному и антисоциальному поведению могут предрасполагать такие индивидуальные особенности как низкая сознательность, нейротизм и открытость опыту [23]. Что касается психического здоровья, то в российском исследовании было показано, что около 30% вариации эмоциональных проблем у детей определяется нейротизмом и интроверсией и почти 50% вариации поведенческих проблем − экстраверсией, низким уровнем сознательности и уступчивости [27].
3 Сила связи индивидуальных особенностей с показателями благополучия ребенка может различаться в зависимости от условий, в которых растут дети [4, 6, 24], при этом имеют значение структура семьи, социально-экономический статус и его составляющие – образование и профессиональный статус родителей и уровень доходов, сплоченность семьи, социальная поддержка, а также методы родительского воспитания (позитивное воспитание, родительская вовлеченность, непоследовательность в применении воспитательных практик, суровые и не зависящие от проступка наказания, недостаток надзора и попустительство) [3, 5, 10, 16]. Эмпирические данные свидетельствуют о том, что при неблагоприятном сочетании индивидуальных особенностей и условий воспитания риск неблагополучного развития может умножаться, а при наилучшем соответствии семейной среды особенностям ребенка, развитие может идти наиболее успешно. Кроме того, дети с разными индивидуальными особенностями могут быть в разной степени чувствительны к семейным условиям [2, 19, 20, 26].
4 В эмпирических исследованиях взаимодействия индивидуальных и семейных факторов благополучия российских детей установлено, что при воспитании одним родителем, в семьях с низким уровнем сплоченности, при семейном насилии, а также при воспитании ребенка с применением физической и вербальной агрессии, вклад индивидуальных особенностей детей в просоциальное поведение, поведенческие и эмоциональных проблемы больше, чем в более благоприятной семейной обстановке [2]. Однако эти результаты касались детей в широком диапазоне возрастов от 3 до 18 лет. Отдельный интерес представляет изучение возрастной специфики взаимодействия индивидуальных и семейных факторов развития, поскольку развитие психологического благополучия имеет возрастные закономерности.
5 Так, поведенческие проблемы меняют свою специфику с возрастом: сначала проявляются как чрезмерные вспышки гнева и истерик, физическая агрессия, гиперактивность, оппозиционное и вызывающее поведение, а по мере взросления появляется воровство, правонарушения и употребление психоактивных веществ [30]. Интернальные проблемы в раннем и дошкольном возрасте преимущественно проявляются страхами и тревогой, связанной с разлукой; в среднем детстве наиболее распространены специфические фобии, а в подростковом возрасте возникают социальные фобии, ананкастное расстройство и депрессия [18]. Просоциальное поведение в течение дошкольного детства становится более частым и разнообразным и резко возрастает с переходом детей к школьному обучению и на протяжении младшего школьного возраста [14].
6 Выявленные в предыдущих исследованиях закономерности могут иметь универсальный характер, а могут быть специфичны для определенного возраста, выборки или исторического периода, в связи с чем необходима многократная проверка выявленных эффектов. Адаптация и валидизация международно-признанного стандартизованного инструмента для оценки методов родительского воспитания дошкольников [1] позволит более детально изучить роль отдельных воспитательных практик в первые годы жизни. Целью настоящего исследования является изучение специфики вклада индивидуальных особенностей в благополучие детей дошкольного возраста в зависимости от условий развития. Полученные в ходе исследования сведения будут впервые получены в культурных условиях России с помощью международно-признанных инструментов в большой выборке, и смогут прояснить механизмы благополучного и отклоняющегося развития в дошкольном возрасте.
7 МЕТОДИКА
8 Участники. Выборка охватила 652 ребенка (51% мужского пола) в возрасте от 2 до 7 лет (M = 4.8, SD = 1.4). С обоими родителями проживали 82% детей, 13% жили только с одним родителем, в основном с матерью; 4% - в сводных семьях, в основном с матерью и отчимом; 1 ребенок проживал без родителей; 39% участников были единственными детьми в семье. Среднее общеобразовательное учреждение окончили 5% матерей и 9% отцов, среднее специальное — 21% и 34% соответственно, высшее образование имели 69% матерей и 51% отцов, 5% матерей и 6% отцов имели ученую степень либо обучались в аспирантуре. Высококвалифицированной и управленческой деятельностью занимались 19% матерей и 32% отцов; 41% матерей и 31% отцов были специалистами; работой, требующей средней квалификации занимались 16% матерей и 33% отцов, неквалифицированным трудом— 3% матерей и 3% отцов; не имели постоянной работы 21% матерей и 1% отцов.
9 Процедура. Исследование охватило широкие социально-экономические слои населения западной Сибири: большая часть данных получена в Новосибирске (78%), остальные - в ряде небольших городов (14%) и поселков (8%). Участников привлекали различными способами: через муниципальные детские сады, спортивные школы, к некоторым родителям обращались персонально, в том числе осуществляя домашние визиты. Основным воспитателям ребенка предлагали заполнить комплект опросников: 92% опросников заполнили матери, 6 % − отцы, 2 % - оба родителя совместно или другие близкие ребенку взрослые.
10 Инструменты.
11 1. Благополучие детей оценивали с помощью стандартизованного опросника Сильные стороны и трудности (SDQ, [15]), который широко используется в разных странах мира и зарекомендовал себя как валидный и надежный метод оценки проблем в области эмоций, поведения, взаимоотношений и развития. SDQ содержит 25 утверждений, с помощью которых оценивают просоциальное поведение, выраженность проблем интернального (эмоциональные симптомы и проблемы со сверстниками) и экстернального спектра (проблемы с поведением и гиперактивность/ невнимательность); с помощью дополнительных вопросов оценивают влияние проблем на жизнь ребенка. Русскоязычная версия SDQ адаптирована и валидизирована в рандомизированной стратифицированной выборке [16].
12 2. Индивидуальные особенности детей оценивали краткой формой Списка индивидуальных особенностей ребенка (ICID-S, [12, 28]) – свободного от влияния возраста и культуры инструмента, созданного в рамках пятифакторной модели личности. ICID-S содержит 62 кратких характеристики, с помощью которых оценивают 5 личностных черт: экстраверсия, неуступчивость, сознательность, нейротизм и открытость. При валидизации русской версии полной формы ICID установлена инвариантность пятифакторной структуры опросника в подгруппах различного пола и возраста и хорошая согласованность шкал [28]. В данной работе средний коэффициент внутренней согласованности шкал составил 0.87 (размах 0.85–0.89).
13 3. Для оценки методов родительского воспитания использовали Алабамский опросник методов родительского воспитания детей дошкольного возраста (APQ-PR, [10]) – инструмент для измерения эмпирически обоснованных позитивных и негативных аспектов родительского воспитания, имеющих отношение к этиологии, патогенезу и прогнозу поведенческих проблем у детей. APQ-PR был валидизирован для применения в России: выделены три шкалы опросника (позитивное воспитание и вовлеченность, непоследовательное дисциплинирование и применение наказаний), установлена идентичность факторной структуры русской и оригинальной версии, а также адекватная критериальная и дискриминантная валидность и надежность шкал [1].
14 4. Социально-демографические и семейные характеристики изучали с помощью авторского опросника “Стиль жизни” [3], который включал вопросы о поле и возрасте ребенка, размере и составе семьи, достатке, месте проживания (город или село), уровне образования и профессиональном статусе родителей, сплоченности семьи (шкала из 5 вопросов о понимании, поддержке, конфликтах, доверии и отношениях ребенка с родителями) и социальной поддержке (получали ли родители помощь от других людей в заботах о ребенке).
15 Статистический анализ данных проводили в статистическом пакете SPSS 19.0. Для изучения взаимодействий использовали множественный иерархический регрессионный анализ. Результирующими переменными были показатели благополучия: просоциальное поведение, выраженность интернальных и экстернальных проблем, общее число проблем и их влияние на повседневную жизнь ребенка. Предикторы вводили в следующем порядке: 1) пол и возраст ребенка; 2) индивидуальные особенности ребенка и семейные характеристики (позитивное воспитание, применение наказаний, непоследовательное дисциплинирование, образование родителей, профессиональный статус родителей, состав семьи (оба родителя, сводная семья с отчимом / мачехой, один родитель) достаток семьи, семейная сплоченность, социальная поддержка); 3) бинарные взаимодействия между каждым индивидуальным фактором и каждой семейной характеристикой. При подсчете взаимодействий независимые переменные стандартизовали, переводя в Z-оценки, и перемножали. Выявленные в иерархической множественной регрессии статистически достоверные взаимодействия проверяли в бинарных линейных моделях (GLM), включающих соответствующую индивидуальную особенность, семейную характеристику и их взаимодействие. Подтвержденные таким образом взаимодействия расшифровывали с помощью программы Interaction software [29], представляя графически в виде линейной зависимости результирующего показателя от предиктора (индивидуальной особенности) при трех уровнях модератора (семейной характеристики) – высоком, низком и среднем (выше, ниже и в пределах одного стандартного отклонения, соответственно). По шкале Позитивное воспитание у 14.7% родителей выявлен низкий уровень данной воспитательной практики, у 72.5% – средний и у 12.8% – высокий; по шкале Применение наказаний низкий уровень обнаружен у 16% респондентов, средний – у 71.8% и высокий – у 12.2%; по шкале Непоследовательное дисциплинирование – у 15.9%, 76.2% и 7.9%, соответственно; по шкале Социальная поддержка – у 14.4%, 82.6% и 13%, соответственно.
16 РЕЗУЛЬТАТЫ
17 Результаты регрессионного анализа показали, что наибольший вклад в просоциальное поведение вносили уступчивость и позитивное воспитание (Табл. 1). Экстернальные проблемы определялись низкой сознательностью, экстраверсией, неуступчивостью, нейротизмом и открытостью; среди семейных характеристик факторами риска были применение родителями наказаний и непоследовательное дисциплинирование, а фактором защиты – образование родителей. Достоверными предикторами интернальных проблем были нейротизм и интроверсия, а также непоследовательное дисциплинирование и низкая семейная сплоченность. Влияние проблем на жизнь ребенка определялось нейротизмом и низкой сознательностью; среди семейных характеристик фактором риска было применение наказаний, а факторами защиты – семейная сплоченность и достаток семьи.
18 Включение в регрессионную модель взаимодействий показало, что сила связи индивидуальных особенностей детей с показателями их благополучия зависела от модерирующих эффектов ряда семейных факторов. Выявленные в регрессии статистически достоверные взаимодействия показаны в Таблице 1. Всего было протестировано 250 взаимодействий (по 50 для каждого результирующего показателя), из них 16 оказались достоверными в регрессии и 9 были подтверждены в бинарных моделях (Рис. 1–6).
19

Примечания. N = 635. β – стандартизованный регрессионный коэффициент. В скобках указаны: R – множественный коэффициент корреляции и R²,% - процент объясненной дисперсии. *p < .05, ** p < .01, *** p < .001.
20 Просоциальное поведение. Позитивное воспитание модерировало вклад неуступчивости в просоциальное поведение ребенка, F (1, 618) = 6.17; p = .01. При низком уровне позитивного воспитания отрицательный вклад неуступчивости в просоциальное поведение был наибольшим, при среднем уровне – несколько ниже, а при высоком уровне позитивного воспитания - наименьшим (Рис. 1А). Помимо этого, тип семьи модерировал вклад экстраверсии в просоциальное поведение, F (1, 618) = 15.94; p < .001. Экстраверсия вносила наибольший вклад в просоциальное поведение у детей, живущих с одним родителем, несколько меньший – в полных семьях, а у детей из сводных семей экстраверсия не была связана с просоциальным поведением (Рис. 1Б).
21

Рис. 1. Взаимодействие неуступчивости с позитивным воспитанием (А) и экстраверсии с типом семьи (Б) в отношении просоциального поведения. В – нестандартизованный регрессионный коэффициент; ** p < .01, *** p < .001.
22 Экстернальные проблемы. Позитивное воспитание модерировало вклад сознательности в экстернальные проблемы ребенка, F (1, 618) = 12.49; p < .001. Сознательность являлась фактором защиты в отношении экстернальных проблем; ее вклад был наибольшим при низком уровне позитивного воспитания, несколько ниже – при среднем уровне и наименьшим - при высоком уровне позитивного воспитания (Рис. 2).
23

Рис. 2. Взаимодействие сознательности с позитивным воспитанием в отношении экстернальных проблем. В – нестандартизованный регрессионный коэффициент; *** p < .001.
24 Интернальные проблемы. В отношении интернальных проблем ребенка непоследовательное дисциплинирование модерировало вклад неуступчивости, F (1, 617) = 6.04; p < .05, социальная поддержка - сознательности, F (1, 602) = 12.64; p < .001, а применение наказаний –экстраверсии, F (1, 617) = 8.16; p < .01. Вклад неуступчивости в интернальные проблемы был наибольшим при высоком уровне непоследовательного дисциплинирования, ниже - при среднем уровне последовательности, и наименьшим при последовательном дисциплинировании (Рис. 3А). Сознательность вносила наибольший вклад в интернальные проблемы при низком уровне социальной поддержки родителей, несколько меньший – при среднем уровне социальной поддержки и наименьший – при высоком уровне социальной поддержки семьи (Рис. 3Б). Сходный эффект наблюдался при взаимодействии экстраверсии с применением наказаний: при интенсивном применений наказаний защитное действие экстраверсии в отношении интернальных проблем было наибольшим, при среднем уровне наказаний – несколько ниже, а при редком применении наказаний родителями - наименьшим (Рис. 3В).
25

Рис. 3. Взаимодействие неуступчивости с непоследовательным дисциплинированием (А), сознательности с социальной поддержкой (Б) и экстраверсии с применением наказаний (В) в отношении интернальных проблем. В – нестандартизованный регрессионный коэффициент; *p < .05, *** p < .001.
26 Общее число проблем. В отношении общего числа проблем ребенка непоследовательное дисциплинирование модерировало вклад неуступчивости, F (1, 617) = 6.17; p < .05, позитивное воспитание – открытости, F (1, 618) = 5.24; p < .05, а социальная поддержка - сознательности, F (1, 602) = 11.34; p < .001. Неуступчивость больше всего предрасполагала к проблемам при непоследовательном дициплинировании родителями, ее вклад был ниже при среднем уровне непоследовательности и наименьшим – при последовательном дисциплинировании (Рис. 4А). Открытость была фактором защиты проблем психического здоровья только при низком уровне позитивного воспитания, а при среднем и высоком уровне позитивного воспитания вклад открытости был недостоверен (Рис. 4Б). Сознательность вносила наибольший вклад в общее число проблем при низком уровне социальной поддержки родителей, несколько меньший – при среднем уровне социальной поддержки и наименьший – при высоком уровне социальной поддержки (Рис. 4В).
27

Рис. 4. Взаимодействие неуступчивости с непоследовательным дисциплинированием (А), открытости с позитивным воспитанием (Б) и сознательности с социальной поддержкой (В) в отношении общего числа проблем. В – нестандартизованный регрессионный коэффициент; *** p < .001.
28 Влияние проблем на жизнь ребенка. Применение наказаний модерировало связь неуступчивости с влиянием проблем на жизнь ребенка, F (1, 602) = 11.34; p < .001 (Рис. 5). Вклад неуступчивости был наибольшим при интенсивном применении наказаний родителями, ниже – при среднем уровне наказаний, и наименьшим при редком применении наказаний.
29

Рис. 5. Взаимодействие неуступчивости с применением наказаний в отношении влияния проблем на жизнь ребенка. В – нестандартизованный регрессионный коэффициент; *** p < .001.
30 В отношении влияния проблем на жизнь ребенка также было достоверным взаимодействие экстраверсии с достатком семьи, F (1, 562) = 4.18; p < .05: экстраверсия являлась фактором защиты от влияния проблем на жизнь только у детей из семей с самым низким уровнем дохода, а в семьях с большим доходом защитный эффект экстраверсии был недостоверным и прогрессивно снижался (Рис. 6).
31

Рис. 6. Взаимодействие экстраверсии и достатка семьи в отношении влияния проблем на жизнь ребенка. 1 - покупка продуктов питания, одежды и обуви вызывает затруднения; 2 – могут купить недорогую одежду и обувь, а бытовую технику и мебель – только в кредит; 3 - могут купить бытовую технику и мебель без кредита, но не новую машину; 4 – могут позволить себе новую машину, но не квартиру; 5 - могут покупать все, что захочется. В – нестандартизованный регрессионный коэффициент; ** p < .01.
32 ОБСУЖДЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ
33 Проведенное исследование представительной выборки родительских отчетов о детях 2–7 лет с помощью валидизированных стандартизованных инструментов предоставило сведения о специфике вклада индивидуальных особенностей в благополучие детей в зависимости от условий развития. Результаты анализа показали, что вклад индивидуальных особенностей в благополучие детей находится под влиянием факторов ближайшего семейного окружения и может различаться в зависимости от условий развития ребенка. Как и в предшествующих исследованиях [19], большая часть выявленных взаимодействий соответствовала модели “двойного риска”: при сочетании индивидуальных и семейных факторов риска их неблагоприятное воздействие умножалось, а при наличии индивидуальных и семейных факторов защиты (например, высокого уровня уступчивости и позитивного воспитания), показатели благополучного развития (просоциальное поведение детей) превышали уровень, прогнозируемый при сложении независимых эффектов.
34 Все выявленные взаимодействия дисфункциональных методов воспитания с индивидуальными особенностями носили характер двойного риска: вклад неуступчивости в уровень интернальных проблем и общее число проблем был наибольшим при непоследовательном дисциплинировании родителей, а вклад интроверсии в интернальные проблемы – при интенсивном применении наказаний; влияние проблем на различные аспекты повседневной жизни ребенка было наибольшим у детей с высоким уровнем неуступчивости при интенсивном применении наказаний родителями. Взаимодействия дисфункциональных методов родительского воспитания с темпераментом ребенка по типу двойного риска были неоднократно обнаружены в отношении экстернальных проблем [19, 20], однако в нашем исследовании индивидуальные особенности детей и дисфункциональные методы воспитания вносили только независимый вклад в проблемы поведенческого спектра. Было выявлено лишь одно взаимодействие в отношении экстернальных проблем; оно указывало на то, что при низком уровне сознательности детей позитивное воспитание играет роль буфера, снижая уровень экстернальных проблем.
35

Что касается просоциального поведения, то предрасполагающий эффект уступчивости был значительно больше при низком уровне позитивного воспитания, чем при обилии похвалы, поддержки и участия со стороны родителей. Таким образом, для неуступчивых детей позитивное воспитание особенно важно: при обилии похвалы и родительского участия у таких детей лучше развивается просоциальное поведение в виде помощи, сочувствия, симпатии, сотрудничества, альтруизма, а при низком уровне позитивного воспитания неуступчивые дети не склонны к добровольному принесению пользы другим людям. Этот результат обладает значительной новизной, поскольку в литературе имеются сведения о взаимодействии индивидуальных и семейных характеристик в отношении проблем психического здоровья [19, 20], а в отношении позитивных результатов развития подобные данные отсутствуют.
36 Полученные результаты в отношении интернальных проблем указывают на то, что у детей неуступчивых, с низким уровнем сознательности и экстраверсии риск интернальных проблем значительно выше, если родители непоследовательны, не ощущают социальной поддержки от родственников или друзей и часто наказывают своих детей. Данные взаимодействия также соответствуют модели “двойного риска”: при сочетании индивидуальных и семейных факторов риска вероятность возникновения проблем психического здоровья умножается [19]. В литературе имеются сведения о взаимодействии боязливости/застенчивости с жестким воспитанием с применением телесных наказаний [20] и отрицательной эмоциональности с высоким уровнем родительского контроля или семейными конфликтами [17] в отношении интернальных проблем; нами впервые получены сведения о взаимодействии родительского воспитания с чертами уступчивости, сознательности и экстраверсии.
37 Впервые выявлено взаимодействие открытости и позитивного родительского воспитания по типу дифференцированной восприимчивости [6, 21]. Закрытые и мало любознательные дети были наиболее чувствительны к позитивному воспитанию: при низком уровне позитивного воспитания и вовлеченности у них был наибольший риск возникновения проблем психического здоровья, но в хороших условиях уровень проблем у них был ниже, чем у открытых и любознательных детей. Есть данные о том, что маркерами восприимчивости к характеру воспитания, в частности к чувствительности и отзывчивости матерей, могут быть негативная эмоциональность или трудный темперамент [6, 7, 24, 31]. Подобное взаимодействие трудного темперамента и позитивного воспитания обнаружено в лонгитюдных исследованиях в отношении академической успеваемости, социального поведения, отношения со сверстниками и учителями, а также в отношении непреднамеренного травматизма [13].
38 В нашем исследовании высокую восприимчивость к позитивному воспитанию с обилием положительного подкрепления в виде похвалы, объятий, помощи и вовлеченности в дела ребенка проявляли дети с низким уровнем открытости опыту: не склонные к исследованию нового, с низким уровнем интереса или любознательности к незнакомым вещам, предпочитающие привычные игры или ситуации. Эти результаты дополняют имеющиеся сведения и расширяют существующие представления о феномене дифференцированной восприимчивости и связанных с ней индивидуальных особенностях в детском возрасте [21].
39 Взаимодействия, обнаруженные в эмпирических исследованиях, достаточно сложно воспроизвести. Одним из факторов, затрудняющих подтверждение эффектов модерации, является различие в инструментах, с помощью которых оценивают индивидуальные особенности, воспитание и благополучное развитие. Кроме того, эффекты модерации статистически значительно слабее, чем главные эффекты: в социальных исследованиях взаимодействия обычно дают прирост объясненной дисперсии в пределах 1-3%, поэтому даже объяснение 1% считается важным. Еще одна сложность при выявлении взаимодействий – высокая вероятность ошибок второго рода, то есть принятия нулевой гипотезы об отсутствии эффекта, в то время как в действительности эффект существует [22]. Снизить вероятность ошибки второго рода, не увеличивая статистический уровень значимости, возможно только за счет увеличения выборки, поэтому при изучении взаимодействий требуются достаточно большие выборки.
40 Проведенное исследование показывает, что в процессе развития устойчивые особенности детей взаимодействуют с факторами ближайшего окружения, которые могут смягчать или усиливать вклад индивидуальных факторов в благополучие. Результат развития зависит от сложных взаимодействий между внутренними и внешними факторами риска и защиты. Полученные результаты являются фундаментальными, поэтому их непосредственное практическое использование не представляется возможным. Однако понимание специфики и характера вклада индивидуальных особенностей в благополучие детей в зависимости от условий развития может лечь в основу практических программ, направленных на укрепление психического здоровья и профилактику нарушений.
41 ВЫВОДЫ
42 1. Предрасполагающий эффект уступчивости в просоциальное поведение и защитный эффект сознательности в отношении экстернальных проблем значительно больше при низком уровне позитивного воспитания, чем при обилии похвалы, поддержки и участия со стороны родителей. Защитная роль экстраверсии в отношении интернальных проблем и уступчивости в отношении влияния проблем на жизнь значительно больше при относительно частых наказаниях.
43 2. Большая часть взаимодействий соответствует модели “двойного риска”: при неблагоприятном сочетании индивидуальных особенностей ребенка и методов родительского воспитания риск неблагополучного развития умножается.
44 3. У более закрытых и менее любознательных детей при высоком уровне позитивного воспитания и вовлеченности родителей уровень проблем психического здоровья меньше, а при низком уровне позитивного воспитания – больше, чем у открытых и любознательных детей.

Библиография

1. Логинова С.В., Слободская Е.Р., Козлова Е.А., Корниенко О.С. Адаптация опросника для изучения практик родительского воспитания детей дошкольного возраста (APQ-PR) // Психологические исследования. 2016. Т. 9. № 47. С. 12.

2. Слободская Е.Р., Ахметова О.А. Взаимодействие личностных и семейных факторов благополучия детей / Е.Р. Слободская, О.А. Ахметова // Культурно-историческая психология. 2012. Т. 2012. №. 2. С. 60−68.

3. Слободская Е.Р., Ахметова О.А., Кузнецова В.Б., Рябиченко Т.И. Социальные и семейные факторы психического здоровья детей и подростков // Психиатрия. 2008. №1. С. 16−23.

4. Чесс С., Томас А. Значение темперамента для психиатрической практики // Детство идеальное и настоящее: Сборник работ современных западных ученых / под ред. Е.Р. Слободской. Новосибирск: Сибирский хронограф, 1994. С. 131–144.

5. Шведовская А. А., Загвоздкина Т. Ю. Социально-экономический статус семьи и психическое развитие ребенка: зарубежный опыт исследования // Психологическая наука и образование. 2013. № 1. С. 73−82.

6. Belsky J., Pluess M. Beyond diathesis stress: differential susceptibility to environmental influences // Psychological Bulletin. 2009. V. 135. №. 6. P. 885.

7. Bradley R.H., Corwyn, R.F. Infant temperament, parenting, and externalizing behavior in first grade: A test of the differential susceptibility // Journal of Child Psychology and Psychiatry and Allied Disciplines. 2008. V. 49. №. 2. P. 124–131.

8. Caspi A., Shiner R.L. Personality development // Handbook of child psychology. Social, emotional, and personality development / Ed. Eisenberg N. V. 3. N.Y.: Wiley, 2006. P. 300−365.

9. Caspi A., Roberts B.W., Shiner R.L. Personality development: Stability and change // Annual Review of Psychology. 2005. V. 56. P. 453−484

10. Clerkin S. M. Halperin J. M., Marks D. J., Policaro K. L. Psychometric Properties of the Alabama Parenting Questionnaire–Preschool Revision // Journal of Clinical Child and Adolescent Psychology. 2007. V. 36. №. 1. P. 19−28.

11. De Pauw S. S., Mervielde I. Temperament, personality and developmental psychopathology: A review based on the conceptual dimensions underlying childhood traits // Child Psychiatry and Human Development. 2010. №. 41. P. 313–329.

12. Deal J.E., Halverson C.F., Martin R.P., Victor J., Baker S. The Inventory of Children’s Individual Differences: development and validation of a short version // Journal of Personality Assessment. 2007. №. 89. P. 162−166.

13. Dopkins-Stright A., Cranley Gallagher K., Kelley K. Infant temperament moderates relations between maternal parenting in early childhood and children’s adjustment in first // Child Development. 2008. V. 79. №. 1. P. 186−200.

14. Eisenberg N., Fabes R. A., Spinrad T. L. Handbook of child psychology. New-Jersey: John Wiley & Sons Inc., 2006. 1152 p.

15. Goodman R. Psychometric properties of the Strengths and Difficulties Questionnaire (SDQ) // Journal of the American Academy of Child and Adolescent Psychiatry. 2001. V. 40. №. 11. P. 1337–1345.

16. Goodman R., Slobodskaya H.R., Knyazev G.G. Russian child mental health: a cross-sectional study of prevalence and risk factors // European Child and Adolescent Psychiatry. 2005. V. 14. Р. 28−33.

17. Karreman A., de Haas S., van Tuijl C. Relations among temperament, parenting and problem behavior in young children // Infant Behavavior Development. 2010. V. 33. P. 39–49.

18. Kessler R.C., Berglund P., Demler O., Jin R., Walters E.E. Lifetime prevalence and age-of-onset distributions of DSM-IV disorders in the National Comorbidity Survey Replication // Archives of general psychiatry. 2005. V. 62. №. 6. P. 593−602.

19. Kiff C. J., Lengua L. J., Zalewski, M. Nature and nurturing: Parenting in the context of child temperament // Clinical child and family psychology review. 2011. V. 14. №. 3. P. 251−301.

20. Leve L.D., Kim H.K., Pears K.C. Childhood temperament and family environment as predictors of internalizing and externalizing trajectories from ages 5 to 17 // Journal of Abnormal Child Psychology. 2005. V. 33. P. 505–520.

21. Lionett, F., Aron A., Aron E. N., Burns G. L., Jagiellowicz J., Pluess M. Dandelions, tulips and orchids: Evidence for the existence of low-sensitive, medium-sensitive and high-sensitive individuals // Translational Psychiatry. 2018. V. 8. №. 1. P. 24.

22. McClelland G. H., Judd C. M. Statistical difficulties of detecting interactions and moderator effects // Psychological Bulletin. 1993. №. 114. P. 376–390.

23. Ozer D. J., Benet-Martinez V. Personality and the prediction of consequential outcomes / D. J.Ozer, V.Benet-Martinez // Annual Review of Psychology. 2006. V. 57. P. 401–421.

24. Pluess M., Belsky J. Children's differential susceptibility to effects of parenting // Family Science. 2010. V. 1. №. 1. P. 14−25.

25. Roberts B.W., Kuncel N., Shiner R. et al. The power of personality: The comparative validity of personality traits, socio-economic status, and cognitive ability for predicting important life outcomes // Perspectives in Psychological Science. 2007. V. 2. №. 4. P. 313−345.

26. Slagt M., Dubas J.S., Deković M., van Aken M.A. Differences in sensitivity to parenting depending on child temperament: A meta-analysis // Psychological Bulletin. 2016. V. 142. P. 1068−1110.

27. Slobodskaya H.R., Akhmetova O.A. Personality development and problem behavior in Russian children and adolescents // International Journal of Behavioral Development. 2010. V. 34. №. 5. P. 441−451.

28. Slobodskaya H. R., Zupancic M. Development and Validation of the Inventory of Child Individual Differences-Short Version in Two Slavic Countries // Studia Psychologica. 2010. V. 52. №. 1. P. 23−39.

29. Soper D.S. Interaction (Computer software). 2013. Режим доступа: http://danielsoper.com/interaction/

30. Tremblay R. E. Developmental origins of disruptive behaviour problems: the ‘original sin’hypothesis, epigenetics and their consequences for prevention // Journal of Child Psychology and Psychiatry. 2010. V. 51. №. 4. P. 341−367.

31. Van Aken C., Junger M., Verhoeven M., van Aken M.A.G., Dekovic M. The interactive effects of temperament and maternal parenting on toddlers’ externalizing behaviours. Infant and Child Development. 2007. V. 16. №. 5. P. 553–572.

32. Widiger T. A., Sellbom M., Chmielewski M., Clark L. A., DeYoung C. G., Kotov R., Krueger R. F., Lynam D. R., Miller J. D., Mullins-Sweatt S., Samuel D. B., South S. C., Tackett J. L., Thomas K. M., Watson D., Samuel D. B. Personality in a hierarchical model of psychopathology // Clinical Psychological Science. 2018. V. 7. №. 1. P. 77−92.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести