Mukhino mounds: The 1913 excavations of Slavic sites in Kursk area of the Seym region by A.V. Filippov

Baranova, Svetlana

doi:10.31857/S086960630007220-1

English

Home>Issue 4>Mukhino mounds: The 1913 excavations of Slavic sites in Kursk area of the Seym region by A.V. Filippov

Mukhino mounds: The 1913 excavations of Slavic sites in Kursk area of the Seym region by A.V. Filippov

Table of contents

Annotation Estimate Publication content

References Comments

Mukhino mounds: The 1913 excavations of Slavic sites in Kursk area of the Seym region by A.V. Filippov

Annotation

PII

S086960630007220-1-1

DOI

10.31857/S086960630007220-1

Publication type

Article

Status

Published

Authors

Svetlana Baranova Send message

Affiliation: Russian State University for the Humanities
Address: Russian Federation, Moscow

Edition

Issue 4

Pages

118-126

Abstract

The article is the first publication of a diary of excavations on three mounds conducted in 1913 under the famous historian of pottery A.V. Filippov in Rylsk uyezd (district), near the estate of his father-in-law V.V. Filimonov. Earlier, this group had been studied by M.N. Speransky, who started a dispute with A.A. Spitsin. The most part of the mound group is lost, and new materials supplement the idea of a hard stage of the establishment of the state in the territories of the Slavic “tribes” in the 11th century in the river Seym region. The diary is essential for understanding the level of education at Moscow Archaeological Institute prior the First World War and the role of local creative communities in the development of archaeology and regional history, as well as for characterizing of A.V. Filippov’s personality and his environment.

Keywords

A.V. Filippov, archaeological site, early Slavs, Rus, Kursk, Rylsk

Date of publication

25.11.2019

Number of purchasers

Views

732

Readers community rating

0.0 (0 votes)

Cite Download pdf

GOST	Baranova S. Mukhino mounds: The 1913 excavations of Slavic sites in Kursk area of the Seym region by A.V. Filippov // Russian archeology. – 2019. – Issue 4 C. 118-126 . URL: https://rosarchras.ru/s086960630007220-1-1/?version_id=14034. DOI: 10.31857/S086960630007220-1
MLA	Baranova, Svetlana "Mukhino mounds: The 1913 excavations of Slavic sites in Kursk area of the Seym region by A.V. Filippov." Russian archeology. 4 (2019).:118-126. DOI: 10.31857/S086960630007220-1
APA	Baranova S. (2019). Mukhino mounds: The 1913 excavations of Slavic sites in Kursk area of the Seym region by A.V. Filippov. Russian archeology. no. 4, pp.118-126 DOI: 10.31857/S086960630007220-1

References

1. Baranova S.I., 2015. Tiles from the cultural layer of Moscow: first finds and first collections / Rossiyskaya arkheologiya [Russian Archaeology], 1, pp. 164–168. (In Russ.)

2. Enukov V.V., 2005. Slavyane do Ryurikovichey [Slavs before the Rurikovichs]. Kursk: Uchitel’. 352 p. (Kurskiy kray, 3). (URL: http://old-kursk.ru/book/enukov/rurik001.html)

3. Gorodtsov V.A., 2015. Dnevniki 1928–1944 [Diaries: 1928–1944]. P.G. Gaydukov, A.D. Yanovskiy, eds. Moscow: Triumf-print. 2 vols.

4. Grigor’yev A.V., Sarachev I.G., 1999. On the period of the death of the Romny culture // Trudy VI Mezhdunarodnogo kongressa slavyanskoy arkheologii [Proceedings of the VI International Congress of Slavic Archaeology], 5. Istoriya i kul’tura drevnikh i srednevekovykh slavyan [History and culture of the ancient and medieval Slavs]. Moscow: Editorial URSS, pp. 341–353. (In Russ.)

5. Istoriki Kurskogo kraya: biograficheskiy slovar’ [Historians of Kursk land: Biographical dictionary]. S.P. Shchavelev, ed., comp. Kursk: Izdatel’stvo Kurskogo gosudarstvennogo meditsinskogo universiteta, 2009. 464 p. (URL: http://old-kursk.ru/book/historian/index.html)

6. Kashkin A.V., Uzyanov A.A., 1987. Putivl’skoye i Kurskoye Posem’ye v IX–XIII vv. (Sravnitel’naya kharakteristika po arkheologicheskim dannym). Putivl and Kursk areas of the Seym regionin the 9th– 13th centuries (Comparative characteristics based on archaeological data). “Slovo o polku Igoreve” i Putivl’shchina: tezisy dokladov i soobshcheniy oblastnoy istoriko-krayevedcheskoy nauchnoy konferentsii, posvyashchennoy 800-letiyu “Slova o polku Igoreve” [“The Tale of Igor’s Campaign” and Putivl land: Proceedings of the Regional Scientific Conference on History and Local Lore to the 800th anniversary of “The Tale of Igor’s Campaign”]. Putivl’. (In Russ.)

7. Kazakov A.L., 1994. The Radichev mound necropolis // Problemi rann’oslov’yans’koї і davn’orus’koї arkheologії Poseym’ya [Issues of the early Slavic and Rus archaeology]. O.P. Motsya, ed. Belopol’ye, pp. 22–24. (In Russ.)

8. Keramicheskaya ustanovka: po materialam arkhiva i kollektsiy A.V. Filippova [Drive at ceramics: Based on materials from the archive and collections of A.V. Filippov]. Moscow: Eksmo. 471 p.

9. Priymak V.V., 1994. Teritorіal’na struktura mezhirіchchya Seredn’oї Desni і Seredn’oї Vorskli VIII – poch. IX st. [Territorial structure of the Middle Desna–Middle Vorskla interfluves in the 7th – the early 9th century]. Sumy. 76 p.

10. Speranskiy M.N., 1894. Excavations of mounds in Rylsk uyezd (Kursk province) // Arkheologicheskiye izvestiya i zametki, izdavayemyye Imperatorskim Moskovskim Arkheologicheskim Obshchestvom [Archaeological news and notes published by the Imperial Moscow Archaeological Society], 8–9, pp. 263–269. (In Russ.)

11. Sukhobokov O.V., 1975. Slavyane Dneprovskogo Levoberezh’ya (romenskaya kul’tura i eye predshestvenniki) [Slavs of the Dnieper Left Bank (the Romny culture and its predecessors)]. Kiyev: Naukova dumka. 167 p.

12. Uzyanov A.A., 1985. A settlement of the Romny culture near the village of Zhernovets // Arkheologicheskiye otkrytiya 1983 goda [Archaeological discoveries – 1983]. Moscow, pp. 89–90. (In Russ.)

13. Uzyanov A.A., 1993. Slavic settling of the Central Russian Upland in the early Middle Ages // Ekologicheskiye problemy v issledovaniyakh srednevekovogo naseleniya Vostochnoy Evropy [Environmental issues in the studies of the medieval population of Eastern Europe]. T.I. Alekseyeva, ed. Moscow: RAN, pp. 79–97. (In Russ.)

Comments

No posts found

Write a review

Translate


1	В юбилейный для академической археологии России год представляется особенно своевременным ввести в научный оборот находку, сделанную при разборе личного архива известного исследователя истории керамики Алексея Васильевича Филиппова (1882–1956) – русского, советского художника-керамиста, члена-корреспондента Академии архитектуры СССР (о его наследии см.: Керамическая установка. По материалам архива и коллекций А.В. Филлипова, М., 2017). Ученый и организатор художественных производств, он был разносторонне образованным человеком, стремившимся расширять свое историческое образование до возможных пределов. Интерес к древнерусским изразцам, проблемам их реставрации, привел его в Московский археологический институт, учебное заведение скорее общеисторического профиля, преподавание в котором не было ровным, но в общем находилось на достаточно высоком профессиональном уровне (его возглавлял В.В. Городцов, и делал это отнюдь не формально). А.В. Филиппов и позже довольно много контактировал с археологами, входил в состав Керамической бригады археологического сектора Государственной академии искусствознания, в МО ГАИМК и другие структуры сходной направленности в изучении древностей (вместе с В.А. Городцовым, см.: Городцов, 276, 277; 312, 313; 324, 325; 352, 353). Активный участник общества “Старая Москва”, Филиппов изучал ее археологию и помог М.Г. Рабиновичу организовать анализ истории керамического производства средневековой Москвы, а также раскопки в Гончарной слободе, где именно он открыл керамические горны и связанные с ними слои (Баранова, 2015. С. 164–168).	В юбилейный для академической археологии России год представляется особенно своевременным ввести в научный оборот находку, сделанную при разборе личного архива известного исследователя истории керамики Алексея Васильевича Филиппова (1882–1956) – русского, советского художника-керамиста, члена-корреспондента Академии архитектуры СССР (о его наследии см.: Керамическая установка. По материалам архива и коллекций А.В. Филлипова, М., 2017). Ученый и организатор художественных производств, он был разносторонне образованным человеком, стремившимся расширять свое историческое образование до возможных пределов. Интерес к древнерусским изразцам, проблемам их реставрации, привел его в Московский археологический институт, учебное заведение скорее общеисторического профиля, преподавание в котором не было ровным, но в общем находилось на достаточно высоком профессиональном уровне (его возглавлял В.В. Городцов, и делал это отнюдь не формально). А.В. Филиппов и позже довольно много контактировал с археологами, входил в состав Керамической бригады археологического сектора Государственной академии искусствознания, в МО ГАИМК и другие структуры сходной направленности в изучении древностей (вместе с В.А. Городцовым, см.: Городцов, 276, 277; 312, 313; 324, 325; 352, 353). Активный участник общества “Старая Москва”, Филиппов изучал ее археологию и помог М.Г. Рабиновичу организовать анализ истории керамического производства средневековой Москвы, а также раскопки в Гончарной слободе, где именно он открыл керамические горны и связанные с ними слои (Баранова, 2015. С. 164–168). В юбилейный для академической археологии России год представляется особенно своевременным ввести в научный оборот находку, сделанную при разборе личного архива известного исследователя истории керамики Алексея Васильевича Филиппова (1882–1956) – русского, советского художника-керамиста, члена-корреспондента Академии архитектуры СССР (о его наследии см.: Керамическая установка. По материалам архива и коллекций А.В. Филлипова, М., 2017). Ученый и организатор художественных производств, он был разносторонне образованным человеком, стремившимся расширять свое историческое образование до возможных пределов. Интерес к древнерусским изразцам, проблемам их реставрации, привел его в Московский археологический институт, учебное заведение скорее общеисторического профиля, преподавание в котором не было ровным, но в общем находилось на достаточно высоком профессиональном уровне (его возглавлял В.В. Городцов, и делал это отнюдь не формально). А.В. Филиппов и позже довольно много контактировал с археологами, входил в состав Керамической бригады археологического сектора Государственной академии искусствознания, в МО ГАИМК и другие структуры сходной направленности в изучении древностей (вместе с В.А. Городцовым, см.: Городцов, 276, 277; 312, 313; 324, 325; 352, 353). Активный участник общества “Старая Москва”, Филиппов изучал ее археологию и помог М.Г. Рабиновичу организовать анализ истории керамического производства средневековой Москвы, а также раскопки в Гончарной слободе, где именно он открыл керамические горны и связанные с ними слои (Баранова, 2015. С. 164–168).

2	Публикуемые материалы представляют единственную, ранее совершенно неизвестную попытку Филиппова провести самостоятельные раскопки. Ей сопутствовал ряд важных личных обстоятельств. Дело в том, что в начале 1908 г. Филиппов участвовал в обсуждении новой учебной программы на заседании Комиссии по женским гимназиям. Вероятно, там (или при аналогичных обстоятельствах) он познакомился со своей будущей женой – Софьей Валентиновной Филимоновой, которая происходила из довольно известного рода крестьян-промышленников, на рубеже XVIII–XIX вв. получивших дворянство. Родовым гнездом Филимоновых (Фолимоновых тож) было имение в Курской губернии, в районе уездного центра Рыльска.	Публикуемые материалы представляют единственную, ранее совершенно неизвестную попытку Филиппова провести самостоятельные раскопки. Ей сопутствовал ряд важных личных обстоятельств. Дело в том, что в начале 1908 г. Филиппов участвовал в обсуждении новой учебной программы на заседании Комиссии по женским гимназиям. Вероятно, там (или при аналогичных обстоятельствах) он познакомился со своей будущей женой – Софьей Валентиновной Филимоновой, которая происходила из довольно известного рода крестьян-промышленников, на рубеже XVIII–XIX вв. получивших дворянство. Родовым гнездом Филимоновых (Фолимоновых тож) было имение в Курской губернии, в районе уездного центра Рыльска. Публикуемые материалы представляют единственную, ранее совершенно неизвестную попытку Филиппова провести самостоятельные раскопки. Ей сопутствовал ряд важных личных обстоятельств. Дело в том, что в начале 1908 г. Филиппов участвовал в обсуждении новой учебной программы на заседании Комиссии по женским гимназиям. Вероятно, там (или при аналогичных обстоятельствах) он познакомился со своей будущей женой – Софьей Валентиновной Филимоновой, которая происходила из довольно известного рода крестьян-промышленников, на рубеже XVIII–XIX вв. получивших дворянство. Родовым гнездом Филимоновых (Фолимоновых тож) было имение в Курской губернии, в районе уездного центра Рыльска.

3	Подпись к рисунку/медиа Рис. 1. Мухинская курганная группа. Раскопки кургана № 1. Страница из дневника А.В. Филиппова, 1913 г. Fig. 1. Mukhino mound group. Excavations of mound 1. A page from the diary of A.V. Filippov, 1913. Рис. 1. Мухинская курганная группа. Раскопки кургана № 1. Страница из дневника А.В. Филиппова, 1913 г. Fig. 1. Mukhino mound group. Excavations of mound 1. A page from the diary of A.V. Filippov, 1913.
4	В этом городе и родилась Софья Валентиновна (18.04.1892). Ее отцом был Валентин Васильевич Филимонов (ок. 1858 г. рождения). Он владел капиталом по первой гильдии и 1234 десятинами земли в Рыльском уезде, был почетным мировым судьей г. Рыльска и директором местного уездного тюремного отделения; имел высшее образование (данные 1905 г.).	В этом городе и родилась Софья Валентиновна (18.04.1892). Ее отцом был Валентин Васильевич Филимонов (ок. 1858 г. рождения). Он владел капиталом по первой гильдии и 1234 десятинами земли в Рыльском уезде, был почетным мировым судьей г. Рыльска и директором местного уездного тюремного отделения; имел высшее образование (данные 1905 г.). В этом городе и родилась Софья Валентиновна (18.04.1892). Ее отцом был Валентин Васильевич Филимонов (ок. 1858 г. рождения). Он владел капиталом по первой гильдии и 1234 десятинами земли в Рыльском уезде, был почетным мировым судьей г. Рыльска и директором местного уездного тюремного отделения; имел высшее образование (данные 1905 г.).

5	В 1908 г. юная Софья только окончила гимназию. Ее жизнь будет тесно связана с творчеством Филиппова, которому она станет верной помощницей: поступит в тот же Археологический институт и будет в дальнейшем работать в созданной А.В. Филлиповым лаборатории “Керамическая установка”, в 1948 г. защитит диссертацию.	В 1908 г. юная Софья только окончила гимназию. Ее жизнь будет тесно связана с творчеством Филиппова, которому она станет верной помощницей: поступит в тот же Археологический институт и будет в дальнейшем работать в созданной А.В. Филлиповым лаборатории “Керамическая установка”, в 1948 г. защитит диссертацию. В 1908 г. юная Софья только окончила гимназию. Ее жизнь будет тесно связана с творчеством Филиппова, которому она станет верной помощницей: поступит в тот же Археологический институт и будет в дальнейшем работать в созданной А.В. Филлиповым лаборатории “Керамическая установка”, в 1948 г. защитит диссертацию.

6	Но для нас важен именно первый этап их знакомства. Дело в том, что уже лето 1908 г. они провели вместе, неподалеку от Рыльска, на Мухинском (также Фоновом) хуторе, принадлежавшем Филимоновым. Здесь собралась большая компания молодежи (В.В., А.В., С.В. Филимоновы, композитор А.А. Крейн, М.Д. Фелицина, Е.П. Иванова, Л.П. Соколова, Н.А. Небоедова, П.В. Кюнель, А.Д. Клинкова). Музицировали, путешествовали по окрестностям, рисовали, выпустили четыре номера шуточного рукописного журнала “Горе зубра”, которые редактировал А.В. Филиппов (псевдоним В. Альфил). Он также организовал на “Фоновом хуторе” студию художественной керамики, где следующим летом планировал создать колонию молодых художников (об этом сообщает вырезка из местной газеты, сохранившаяся в его архиве без выходных данных) (Баранова, 2017. С. 16, 17).	Но для нас важен именно первый этап их знакомства. Дело в том, что уже лето 1908 г. они провели вместе, неподалеку от Рыльска, на Мухинском (также Фоновом) хуторе, принадлежавшем Филимоновым. Здесь собралась большая компания молодежи (В.В., А.В., С.В. Филимоновы, композитор А.А. Крейн, М.Д. Фелицина, Е.П. Иванова, Л.П. Соколова, Н.А. Небоедова, П.В. Кюнель, А.Д. Клинкова). Музицировали, путешествовали по окрестностям, рисовали, выпустили четыре номера шуточного рукописного журнала “Горе зубра”, которые редактировал А.В. Филиппов (псевдоним В. Альфил). Он также организовал на “Фоновом хуторе” студию художественной керамики, где следующим летом планировал создать колонию молодых художников (об этом сообщает вырезка из местной газеты, сохранившаяся в его архиве без выходных данных) (Баранова, 2017. С. 16, 17). Но для нас важен именно первый этап их знакомства. Дело в том, что уже лето 1908 г. они провели вместе, неподалеку от Рыльска, на Мухинском (также Фоновом) хуторе, принадлежавшем Филимоновым. Здесь собралась большая компания молодежи (В.В., А.В., С.В. Филимоновы, композитор А.А. Крейн, М.Д. Фелицина, Е.П. Иванова, Л.П. Соколова, Н.А. Небоедова, П.В. Кюнель, А.Д. Клинкова). Музицировали, путешествовали по окрестностям, рисовали, выпустили четыре номера шуточного рукописного журнала “Горе зубра”, которые редактировал А.В. Филиппов (псевдоним В. Альфил). Он также организовал на “Фоновом хуторе” студию художественной керамики, где следующим летом планировал создать колонию молодых художников (об этом сообщает вырезка из местной газеты, сохранившаяся в его архиве без выходных данных) (Баранова, 2017. С. 16, 17).

7	По-видимому, летние художественные досуги занимали А.В. Филиппова, его друзей и (в силу брака с Софьей Валентиновной) родственников все ближайшие годы. Однако в 1911 г. он поступает в Археологический институт (в анкетах сам Алексей Васильевич часто путал время обучения там, указывая то 1907–1911, то 1910–1913 гг., но его билет студента-первокурсника выписан на семестры 1911/1912 г.). Согласно записной книжке, он закончил его в 1913 г., хотя диплом был выписан только через пять лет. В институте Филиппов прошел полный курс, сдав все предметы на “отлично” (что подтверждено решением ученого совета 15 октября 1918 г. и дипломом № 321 со многими подписями членов-профессоров, богато иллюминованным художником Виктором Васнецовым).	По-видимому, летние художественные досуги занимали А.В. Филиппова, его друзей и (в силу брака с Софьей Валентиновной) родственников все ближайшие годы. Однако в 1911 г. он поступает в Археологический институт (в анкетах сам Алексей Васильевич часто путал время обучения там, указывая то 1907–1911, то 1910–1913 гг., но его билет студента-первокурсника выписан на семестры 1911/1912 г.). Согласно записной книжке, он закончил его в 1913 г., хотя диплом был выписан только через пять лет. В институте Филиппов прошел полный курс, сдав все предметы на “отлично” (что подтверждено решением ученого совета 15 октября 1918 г. и дипломом № 321 со многими подписями членов-профессоров, богато иллюминованным художником Виктором Васнецовым). По-видимому, летние художественные досуги занимали А.В. Филиппова, его друзей и (в силу брака с Софьей Валентиновной) родственников все ближайшие годы. Однако в 1911 г. он поступает в Археологический институт (в анкетах сам Алексей Васильевич часто путал время обучения там, указывая то 1907–1911, то 1910–1913 гг., но его билет студента-первокурсника выписан на семестры 1911/1912 г.). Согласно записной книжке, он закончил его в 1913 г., хотя диплом был выписан только через пять лет. В институте Филиппов прошел полный курс, сдав все предметы на “отлично” (что подтверждено решением ученого совета 15 октября 1918 г. и дипломом № 321 со многими подписями членов-профессоров, богато иллюминованным художником Виктором Васнецовым).

8	Пройденный там курс обучения позволил А.В. Филиппову обратить внимание на древности, которыми были богаты окрестности семейного хутора Филимоновых, и попробовать себя на поприще полевого археолога. В июне 1913 г. он организовал раскопки трех курганов из большой группы в окрестностях д. Мухино, результаты которых отразил в полевом дневнике.	Пройденный там курс обучения позволил А.В. Филиппову обратить внимание на древности, которыми были богаты окрестности семейного хутора Филимоновых, и попробовать себя на поприще полевого археолога. В июне 1913 г. он организовал раскопки трех курганов из большой группы в окрестностях д. Мухино, результаты которых отразил в полевом дневнике. Пройденный там курс обучения позволил А.В. Филиппову обратить внимание на древности, которыми были богаты окрестности семейного хутора Филимоновых, и попробовать себя на поприще полевого археолога. В июне 1913 г. он организовал раскопки трех курганов из большой группы в окрестностях д. Мухино, результаты которых отразил в полевом дневнике.

9	Нужно отметить, что эта группа уже была известна науке. Более того – служила предметом дискуссии по поводу перехода от раннеславянского этапа к древнерусскому (государственному). Полемика возникла между Александром Андреевичем Спицыным (1858–1931) и Михаилом Несторовичем Сперанским (1863–1938) – известным историком, филологом и этнографом, одним из клана ученых, носивших ту же фамилию, выдающимся источниковедом, разоблачившим подделки Сулакадзе и “Влесовы книги”.	Нужно отметить, что эта группа уже была известна науке. Более того – служила предметом дискуссии по поводу перехода от раннеславянского этапа к древнерусскому (государственному). Полемика возникла между Александром Андреевичем Спицыным (1858–1931) и Михаилом Несторовичем Сперанским (1863–1938) – известным историком, филологом и этнографом, одним из клана ученых, носивших ту же фамилию, выдающимся источниковедом, разоблачившим подделки Сулакадзе и “Влесовы книги”. Нужно отметить, что эта группа уже была известна науке. Более того – служила предметом дискуссии по поводу перехода от раннеславянского этапа к древнерусскому (государственному). Полемика возникла между Александром Андреевичем Спицыным (1858–1931) и Михаилом Несторовичем Сперанским (1863–1938) – известным историком, филологом и этнографом, одним из клана ученых, носивших ту же фамилию, выдающимся источниковедом, разоблачившим подделки Сулакадзе и “Влесовы книги”.

10	Сперанский был членом МАО, но не полевиком, а музейным кабинетным ученым (Щавелев, 2007. >>>> speransk.html). Однако летом 1894 г. он по приглашению рыльского помещика В.В. Филимонова (из уже известной нам семьи – возможно, отца Софьи, Валентина Васильевича Филимонова) решил исследовать курганную группу на берегу р. Нестуни. Для него, как на два десятилетия позже для Филиппова, это будет чуть ли не единственный опыт раскопок.	Сперанский был членом МАО, но не полевиком, а музейным кабинетным ученым (Щавелев, 2007. <a target=_blank href="http://old-kursk.ru/book/historian/">>>>></a> speransk.html). Однако летом 1894 г. он по приглашению рыльского помещика В.В. Филимонова (из уже известной нам семьи – возможно, отца Софьи, Валентина Васильевича Филимонова) решил исследовать курганную группу на берегу р. Нестуни. Для него, как на два десятилетия позже для Филиппова, это будет чуть ли не единственный опыт раскопок. Сперанский был членом МАО, но не полевиком, а музейным кабинетным ученым (Щавелев, 2007. <a target=_blank href="http://old-kursk.ru/book/historian/">>>>></a> speransk.html). Однако летом 1894 г. он по приглашению рыльского помещика В.В. Филимонова (из уже известной нам семьи – возможно, отца Софьи, Валентина Васильевича Филимонова) решил исследовать курганную группу на берегу р. Нестуни. Для него, как на два десятилетия позже для Филиппова, это будет чуть ли не единственный опыт раскопок.

11	Зона курганной группы уже распахивалась, кладоискатели грабили курганы, но более ста насыпей еще сохранялось. Сперанский раскопал 11 (в том числе 1 большой курган), из них 4 мужских и 6 женских. Это были ингумации, содержавшие древнерусский инвентарь: сосуды с орнаментом волной, импортные бусы, бубенчики, серьги, шейную гривну, медальон, лунницу, бронзовый браслет, перстень, височные кольца и др. М.Н. Сперанский опубликовал эти материалы, сопоставив с находками А.И. Дмитрюкова и Д.Я. Самоквасова. Для того времени его подход был уже архаичен, и А.А. Спицын оспорил вывод исследователя о принадлежности курганов северянам, сам же отнес их к радимичам (хотя так далеко на юго-востоке памятников радимичей не находят и до сих пор).	Зона курганной группы уже распахивалась, кладоискатели грабили курганы, но более ста насыпей еще сохранялось. Сперанский раскопал 11 (в том числе 1 большой курган), из них 4 мужских и 6 женских. Это были ингумации, содержавшие древнерусский инвентарь: сосуды с орнаментом волной, импортные бусы, бубенчики, серьги, шейную гривну, медальон, лунницу, бронзовый браслет, перстень, височные кольца и др. М.Н. Сперанский опубликовал эти материалы, сопоставив с находками А.И. Дмитрюкова и Д.Я. Самоквасова. Для того времени его подход был уже архаичен, и А.А. Спицын оспорил вывод исследователя о принадлежности курганов северянам, сам же отнес их к радимичам (хотя так далеко на юго-востоке памятников радимичей не находят и до сих пор). Зона курганной группы уже распахивалась, кладоискатели грабили курганы, но более ста насыпей еще сохранялось. Сперанский раскопал 11 (в том числе 1 большой курган), из них 4 мужских и 6 женских. Это были ингумации, содержавшие древнерусский инвентарь: сосуды с орнаментом волной, импортные бусы, бубенчики, серьги, шейную гривну, медальон, лунницу, бронзовый браслет, перстень, височные кольца и др. М.Н. Сперанский опубликовал эти материалы, сопоставив с находками А.И. Дмитрюкова и Д.Я. Самоквасова. Для того времени его подход был уже архаичен, и А.А. Спицын оспорил вывод исследователя о принадлежности курганов северянам, сам же отнес их к радимичам (хотя так далеко на юго-востоке памятников радимичей не находят и до сих пор).

12	Позднее В.В. Енуков опубликует материалы о раскопках еще не менее двух курганов у д. Мухино (работы Ю.А. Липкинга 1963 г.), отметив, что данные о группе неполны настолько, что сложно понять, есть ли у погребений могильные ямы (Енуков, 2005. http:// old-kursk.ru/book/enukov/rurik019.html). Были найдены “четыре бронзовых северянских височных колечка” (по мнению Енукова – перстнеобразных) и “пастовые чечевицевидные бусы”, а также нож и лепной сосудик (погребение на спине, головой на запад, с двумя крупными лепными сосудами в поле кургана), и обрезанный в кружок дирхем (не ранее середины X в., возможно, рубеж X–XI вв.). Появление в Посеймье группы с довольно своеобразными древностями, которые Липкинг отнес к финалу роменской культуры, представлялось ему важным фактом.	Позднее В.В. Енуков опубликует материалы о раскопках еще не менее двух курганов у д. Мухино (работы Ю.А. Липкинга 1963 г.), отметив, что данные о группе неполны настолько, что сложно понять, есть ли у погребений могильные ямы (Енуков, 2005. http:// old-kursk.ru/book/enukov/rurik019.html). Были найдены “четыре бронзовых северянских височных колечка” (по мнению Енукова – перстнеобразных) и “пастовые чечевицевидные бусы”, а также нож и лепной сосудик (погребение на спине, головой на запад, с двумя крупными лепными сосудами в поле кургана), и обрезанный в кружок дирхем (не ранее середины X в., возможно, рубеж X–XI вв.). Появление в Посеймье группы с довольно своеобразными древностями, которые Липкинг отнес к финалу роменской культуры, представлялось ему важным фактом. Позднее В.В. Енуков опубликует материалы о раскопках еще не менее двух курганов у д. Мухино (работы Ю.А. Липкинга 1963 г.), отметив, что данные о группе неполны настолько, что сложно понять, есть ли у погребений могильные ямы (Енуков, 2005. http:// old-kursk.ru/book/enukov/rurik019.html). Были найдены “четыре бронзовых северянских височных колечка” (по мнению Енукова – перстнеобразных) и “пастовые чечевицевидные бусы”, а также нож и лепной сосудик (погребение на спине, головой на запад, с двумя крупными лепными сосудами в поле кургана), и обрезанный в кружок дирхем (не ранее середины X в., возможно, рубеж X–XI вв.). Появление в Посеймье группы с довольно своеобразными древностями, которые Липкинг отнес к финалу роменской культуры, представлялось ему важным фактом.

13	Подпись к рисунку/медиа Рис. 2. Мухинская курганная группа. Страница из дневника с зарисовкой костяка из погребения № 1, 1913 г. Fig. 2. Mukhino mound group. A page from the diary with a sketch of the skeleton from burial 1, 1913 Рис. 2. Мухинская курганная группа. Страница из дневника с зарисовкой костяка из погребения № 1, 1913 г. Fig. 2. Mukhino mound group. A page from the diary with a sketch of the skeleton from burial 1, 1913
14	Результаты работ А.В. Филиппова дополняют сведения о Мухинских курганах, занимая как бы промежуточное положение между работами Сперанского и Липкинга. Им раскопаны три насыпи, причем в один день (15 июня), о чем составлен специальный дневник (скорее, готовая заметка для публикации). Важно, что работы были предприняты не от праздности, а со вполне артикулированной научной целью – решить спор между Спицыным и Сперанским, буде это окажется возможным. Предварительно Филиппов познакомился с литературой, что и отметил в дневнике, формулируя задачи исследования.	Результаты работ А.В. Филиппова дополняют сведения о Мухинских курганах, занимая как бы промежуточное положение между работами Сперанского и Липкинга. Им раскопаны три насыпи, причем в один день (15 июня), о чем составлен специальный дневник (скорее, готовая заметка для публикации). Важно, что работы были предприняты не от праздности, а со вполне артикулированной научной целью – решить спор между Спицыным и Сперанским, буде это окажется возможным. Предварительно Филиппов познакомился с литературой, что и отметил в дневнике, формулируя задачи исследования. Результаты работ А.В. Филиппова дополняют сведения о Мухинских курганах, занимая как бы промежуточное положение между работами Сперанского и Липкинга. Им раскопаны три насыпи, причем в один день (15 июня), о чем составлен специальный дневник (скорее, готовая заметка для публикации). Важно, что работы были предприняты не от праздности, а со вполне артикулированной научной целью – решить спор между Спицыным и Сперанским, буде это окажется возможным. Предварительно Филиппов познакомился с литературой, что и отметил в дневнике, формулируя задачи исследования.

15	Результаты работ, вероятно, показались автору слишком скромными, и никакого заключения он в дневник не внес. Однако на некоторые важные детали обратил внимание специально, как бы предвидя последующие вопросы Енукова, – все три погребения совершены на горизонте, без ям.	Результаты работ, вероятно, показались автору слишком скромными, и никакого заключения он в дневник не внес. Однако на некоторые важные детали обратил внимание специально, как бы предвидя последующие вопросы Енукова, – все три погребения совершены на горизонте, без ям. Результаты работ, вероятно, показались автору слишком скромными, и никакого заключения он в дневник не внес. Однако на некоторые важные детали обратил внимание специально, как бы предвидя последующие вопросы Енукова, – все три погребения совершены на горизонте, без ям.

16	Необходимо отметить, что дневник обличает прилежного ученика В.В. Городцова и дает представление о том, какими навыками обладал выпускник Археологического института: раскопанные погребения тщательно описаны, обмерены и зарисованы.	Необходимо отметить, что дневник обличает прилежного ученика В.В. Городцова и дает представление о том, какими навыками обладал выпускник Археологического института: раскопанные погребения тщательно описаны, обмерены и зарисованы. Необходимо отметить, что дневник обличает прилежного ученика В.В. Городцова и дает представление о том, какими навыками обладал выпускник Археологического института: раскопанные погребения тщательно описаны, обмерены и зарисованы.

17	Поскольку задача этой статьи – публикация архивного материала, лучше воздержаться от подробной характеристики раскопанных объектов. Но указать на их возможное место в исследованиях русских древностей необходимо.	Поскольку задача этой статьи – публикация архивного материала, лучше воздержаться от подробной характеристики раскопанных объектов. Но указать на их возможное место в исследованиях русских древностей необходимо. Поскольку задача этой статьи – публикация архивного материала, лучше воздержаться от подробной характеристики раскопанных объектов. Но указать на их возможное место в исследованиях русских древностей необходимо.

18	Проблема отражения в археологических материалах освоения Русью бывших племенных территорий остается в повестке дня, так же как и вопрос верхней границы существования роменской культуры. Современные специалисты предполагали и их интеграцию в единую народность в ходе формирования древнерусского населения (Сухобоков, 1975. С. 153), и частичное уничтожение при завоевании Русью, и частичное бегство на север, в долины верхнего течения Оки и Десны (Узянов, 1993. С. 89; Григорьев, Сарачев, 1999. С. 345–353). Во всяком случае в Посеймье при смене этих культур существенно снижается плотность поселений и кладбищ (так считал А.А. Узянов на материалах долины р. Тускарь и курского течения Сейма со Свапой, см.: Узянов, 1985. С. 81; Кашкин, Узянов, 1987. С. 15, 16). Большая часть городищ и селищ здесь запустевает, зато размеры оставшихся населенными пунктов заметно растут. Похоже, победившая Русь согнала выжившее население в центры своей власти на территории будущего Курского княжества. На продолжающих существовать городищах фиксируется хронологический разрыв между роменским и древнерусским горизонтами (Ратское, Липино, Люшинка, Капыстичи) (Енуков, 2005).	Проблема отражения в археологических материалах освоения Русью бывших племенных территорий остается в повестке дня, так же как и вопрос верхней границы существования роменской культуры. Современные специалисты предполагали и их интеграцию в единую народность в ходе формирования древнерусского населения (Сухобоков, 1975. С. 153), и частичное уничтожение при завоевании Русью, и частичное бегство на север, в долины верхнего течения Оки и Десны (Узянов, 1993. С. 89; Григорьев, Сарачев, 1999. С. 345–353). Во всяком случае в Посеймье при смене этих культур существенно снижается плотность поселений и кладбищ (так считал А.А. Узянов на материалах долины р. Тускарь и курского течения Сейма со Свапой, см.: Узянов, 1985. С. 81; Кашкин, Узянов, 1987. С. 15, 16). Большая часть городищ и селищ здесь запустевает, зато размеры оставшихся населенными пунктов заметно растут. Похоже, победившая Русь согнала выжившее население в центры своей власти на территории будущего Курского княжества. На продолжающих существовать городищах фиксируется хронологический разрыв между роменским и древнерусским горизонтами (Ратское, Липино, Люшинка, Капыстичи) (Енуков, 2005). Проблема отражения в археологических материалах освоения Русью бывших племенных территорий остается в повестке дня, так же как и вопрос верхней границы существования роменской культуры. Современные специалисты предполагали и их интеграцию в единую народность в ходе формирования древнерусского населения (Сухобоков, 1975. С. 153), и частичное уничтожение при завоевании Русью, и частичное бегство на север, в долины верхнего течения Оки и Десны (Узянов, 1993. С. 89; Григорьев, Сарачев, 1999. С. 345–353). Во всяком случае в Посеймье при смене этих культур существенно снижается плотность поселений и кладбищ (так считал А.А. Узянов на материалах долины р. Тускарь и курского течения Сейма со Свапой, см.: Узянов, 1985. С. 81; Кашкин, Узянов, 1987. С. 15, 16). Большая часть городищ и селищ здесь запустевает, зато размеры оставшихся населенными пунктов заметно растут. Похоже, победившая Русь согнала выжившее население в центры своей власти на территории будущего Курского княжества. На продолжающих существовать городищах фиксируется хронологический разрыв между роменским и древнерусским горизонтами (Ратское, Липино, Люшинка, Капыстичи) (Енуков, 2005).

19	Полагаю, что материалы, полученные Филипповым в 1913 г., несмотря на их скромность, пригодятся специалистам в рамках исследований перехода славянских “племен” к древнерусскому государству. Они пополняют круг погребений как раз переходного периода – с ингумациями, но с роменскими чертами в инвентаре, таких как курганная группа с трупоположениями в ямах, с роменской и древнерусской керамикой на средней Десне у Радичева конца X – начала XI в. (Казаков, 1994), и курган с ингумацией на материке, с лепным роменским горшком у д. Городище на р. Многе, притоке Удая (Приймак, 1997. С. 65, 66. Рис. 4, 5).	Полагаю, что материалы, полученные Филипповым в 1913 г., несмотря на их скромность, пригодятся специалистам в рамках исследований перехода славянских “племен” к древнерусскому государству. Они пополняют круг погребений как раз переходного периода – с ингумациями, но с роменскими чертами в инвентаре, таких как курганная группа с трупоположениями в ямах, с роменской и древнерусской керамикой на средней Десне у Радичева конца X – начала XI в. (Казаков, 1994), и курган с ингумацией на материке, с лепным роменским горшком у д. Городище на р. Многе, притоке Удая (Приймак, 1997. С. 65, 66. Рис. 4, 5). Полагаю, что материалы, полученные Филипповым в 1913 г., несмотря на их скромность, пригодятся специалистам в рамках исследований перехода славянских “племен” к древнерусскому государству. Они пополняют круг погребений как раз переходного периода – с ингумациями, но с роменскими чертами в инвентаре, таких как курганная группа с трупоположениями в ямах, с роменской и древнерусской керамикой на средней Десне у Радичева конца X – начала XI в. (Казаков, 1994), и курган с ингумацией на материке, с лепным роменским горшком у д. Городище на р. Многе, притоке Удая (Приймак, 1997. С. 65, 66. Рис. 4, 5).

20	Новые мухинские материалы имеют значение и для истории науки: дополняют общую линию развития археологии ранних славян и Древней Руси; рисуют детали, связанные с археологическим образованием в России начала ХХ в. и ролью творческой интеллигенции в развитии исторических дискуссий. Они внесут новые элементы в общую картину такого крупного явления, как местные, краеведческие гнезда, и несомненно обогатят представления о личности А.В. Филиппова, его персональную и семейную просопографию. Приложение	Новые мухинские материалы имеют значение и для истории науки: дополняют общую линию развития археологии ранних славян и Древней Руси; рисуют детали, связанные с археологическим образованием в России начала ХХ в. и ролью творческой интеллигенции в развитии исторических дискуссий. Они внесут новые элементы в общую картину такого крупного явления, как местные, краеведческие гнезда, и несомненно обогатят представления о личности А.В. Филиппова, его персональную и семейную просопографию. <h1 id="text_content_item_20" id="text_content_item_20" id="text_content_item_20" class="docx-publication-h1">Приложение</h1> Новые мухинские материалы имеют значение и для истории науки: дополняют общую линию развития археологии ранних славян и Древней Руси; рисуют детали, связанные с археологическим образованием в России начала ХХ в. и ролью творческой интеллигенции в развитии исторических дискуссий. Они внесут новые элементы в общую картину такого крупного явления, как местные, краеведческие гнезда, и несомненно обогатят представления о личности А.В. Филиппова, его персональную и семейную просопографию. <h1 id="text_content_item_20" id="text_content_item_20" id="text_content_item_20" class="docx-publication-h1">Приложение</h1>

21	Дневник А.В. Филиппова о раскопках курганов у с. Мухино (Архив А.В. Филиппова хранится в личном собрании Е.А. Бобринской). Всего в дневнике 16 полос, из которых 2 чистые; бумага без линовки или клеток, сложена в формат ученической тетради (сейчас на скрепке через отверстия дырокола). Имеется заголовок на отдельной полосе:	Дневник А.В. Филиппова о раскопках курганов у с. Мухино (Архив А.В. Филиппова хранится в личном собрании Е.А. Бобринской). Всего в дневнике 16 полос, из которых 2 чистые; бумага без линовки или клеток, сложена в формат ученической тетради (сейчас на скрепке через отверстия дырокола). Имеется заголовок на отдельной полосе: Дневник А.В. Филиппова о раскопках курганов у с. Мухино (Архив А.В. Филиппова хранится в личном собрании Е.А. Бобринской). Всего в дневнике 16 полос, из которых 2 чистые; бумага без линовки или клеток, сложена в формат ученической тетради (сейчас на скрепке через отверстия дырокола). Имеется заголовок на отдельной полосе:

Приложение

Текст дневника

References

Comments

Via social network